1975-1978

В 1975 году по состоянию здоровья я ушла из политики. Не то, что бы я была сильно больна, я просто устала. За время, пока я была премьер-министром я пережила многое - теракты, войну, но и много хорошего. Я смотрела, как на моих глазах государство из палаточных городков превращается в один из лучших научных центров мира. Я помню когда в Тель-Авиве поставили первый светофор, и когда мы самостоятельно запустили спутник. Как в Иерусалим можно было въехать только через блок-посты, а теперь я могу пойти куда угодно в этом городе. Я видела, как приезжают люди, которые говорили на разных языках, из разных стран мира, а теперь я смотрю, что мы все говорим на одном языке, в это невозможно было поверить еще 50 лет назад. Мы выросли, но не останавливаемся на достигнутом. Мы трижды воевали с противником, превышающим нас в количестве людей и вооружения, но мы все равно побеждали. Я помню, когда вся экономика держалась на апельсиновых плантациях и трех заводах, что находились в разных частях страны. А теперь мы стали лучшими в производстве достаточно большого спектра товаров. Я помню, когда через Чехию нам поставляли оружие, чтобы мы могли защитить себя. Теперь же, мы его сами производим и даже умудряемся продавать за границу. В том же 1975 газета "Таймс" признала меня человеком года. С одной стороны приятно, а с другой - немного неудобно, ведь у нас в стране "нет «Я думаю», у нас есть «Мы думаем»".

1970-1974

Шел срок моей работы. Я была главой государства. Все время, пока я была премьер-министром, было то время, когда было необходимо защищать свой народ от палестинцев, которые к тому времени оформились в отдельные организации ООП (Огранизация Освобождения Палестины) и не только. Активизировались и пути снабжения. Некоторые левые иностранные организации, сочувствовали и поддерживали палестинцев материально. Но, на их удивление, они не покупали на эти деньги еду или восстанавливали территорию, а закупали оружие для убийств израильских граждан. Но мы на каждый их удар отвечали своим, и чаще всего он был сильнее, хоть этого и не хватало для победы. Мне стало трудно смотреть в глаза людям, родственники которых погибли в терактах. Это разрывало меня изнутри.

Я никогда не испытывала ненависти со дня провозглашения независимости моей страны. Но в 1972 году палестинцы добились своего - ненависть моя к ним зашкалила, когда было нападение на израильскую олимпийскую сборную, когда они убили всех. Я наблюдала за этими событиями по телевизору. Когда эта драма закончилась, я сказала только одну вещь: "Отправляйте мальчиков". Директор Моссада Цви Замир понял меня правильно - в кратчайшие сроки была разработана операция - ответ движению "Черный сентябрь" за убийство наших спортсменов. Операцию назвали "Гнев Божий". Я приказала найти каждого организатора теракта и наказать, потому что так было правильно. Еще одним ударом для меня стало то, что, когда тела израильских спортсменов привезли на родину, чтобы похоронить, я не смогла быть на похоронах. Я была на похоронах своей сестры, ведь даже то, что я премьер-министр не изменило того, что мы семья. Для многих этот мой поступок так и остался непонятным. И это был только 1972 год.

В 1973 году Сирия, скооперировавшись с Египтом, нападают на нас в святой день Йом-Кипур. Сначала, они уверено шли и мы чувствовали страх, но в считанные дни ситуация переменилась - мы выгнали их с нашей территории, не отдав им ни метра территории на Голланских высотах, ни на Синайском полуострове. Мы опять смогли показать, что нападения на нас бессмысленны и не приводят ни к чему для противника, кроме поражения. Президент Садад проиграл.

 Потом шел 1974 год. Я начала помалу отходить от политики, ведь здоровье подводило меня, но следующее насилие, совершенное от имени палестинцев - угон самолета, летевшего из Парижа в Тель-Авив через Афины, не могли дать мне забыться. Террористы переправили самолет вначале в Ливию, а потом в Ендеббе, Уганда, где местный лидер Иди Амин оказывал поддержку палестинским террористам, после отказа Израиля оказать ему материальную помощь. Французская власть, которой принадлежал самолет боялась силового метода решения. Мы тоже хотели разобраться дипломатично.Однако террористы просили слишком многого. Мы не могли пойти на это, поэтому наш спецназ Генерального штаба и элитные войска Воссоединения Саерем Ценханим и Эгос вылетели туда. Террористы были уничтожены, заложники освобождены и возвращены в Израиль. Без жертв не обошлось: погибло несколько заложников, не по нашей вине. И погиб всего один солдат - командир операции, подполковник Йонатан Натаньяху. Странное совпадение, плод чьего-то извращенного разума, спустя 27 лет опять тела евреев в Германии, которых не могли спасти из-за маниакального бессилия и педантичности немецкого народа. А те, кто захватывали самолет, палестинцы, конечно, это были не палестинцы, а немцы-социалисты, сочувствовавшие им. Опять евреи под прицелом немецкого оружия в руках немцев.

 Мы цивилизованные и пытаемся жить по закону. Но "Мы хотим жить, а нас хотят убить. Не так много пространства для компромисса."

Работа участников проекта: школа №94 г. Одесса

1967-1969

"Я никогда не прощу арабам то, что они заставили наших детей учиться их убивать."

   "Если пришли тебя убить - убей первым". Мы так и поступили - нанесли упреждающий удар по Египту и Сирии. Сирия, Египет, Иордания, Саудовская Аравия  и Ирак объявили нам войну. Но мы были в состоянии ответить и нанесли удар такой силы, что они все отступили, причем не просто отступили - мы вернули себе Голанские высоты, захватили весь Иерусалим и отделили от Египта Синайский полуостров, чтобы никто больше не усомнился в нашей силе. С тех пор нас преподносили как агрессоров. Мы разорвали отношения с Советским Союзом, которые и до этого были очень хрупкими. Но зато окружающие нас страны услышали нашу мысль.

1967 год - победный год. В этом году произошло сразу несколько вещей. Начался он с того, что нашей разведке стало известно о том, что арабы активно готовятся к войне. Если бы они победили - Израиля бы не стало. Мы всем показывали, что мы не хотим войны, но как написано в ТАНАХ'е:

"Того, кто пришел убить тебя, убей первым"

 Но еще до этих событий, в том же 1967 году, имела место активная политика. Мы сформировали новое правительство после воодушевления народа. По окончанию войны наш авторитет внутри государства вырос во много раз.

 После смерти Леви Эшколя в 1969 году на выборах победила я, став новой главой правительства Израиля. Первое, что я сделала - полетела в США, заручиться поддержкой президента Кеннеди, что, как покажет время, мне удалось.

 Также в 1969 году началась непризнанная "война на истощение". Трудно это было назвать войной, в том понимании войны, которые у нас было до этого. Это были инциденты на границе с египтянами и сирийцами. Еще, арабское население Израиля не давало нам расслабиться - на территориях арабских деревень сохранялось военное положение. И тогда мы впервые столкнулись с терроризмом, причем с терроризмом, целью которого было не чтобы их услышали, а как можно больше человеческих жертв. Мы делали все, чтобы защитить наших граждан, но к этой войне, войне нового типа, мы еще не были готовы. Как и весь мир. 

 Так называемые "палестинцы" заявляли свои права на государство. Мы были готовы к конструктивному диалогу, но они не хотели слушать. Мы понимали, что это приведет к насилию и, что терроризм, от явления несогласных, в арабских деревнях, перерастет в политический рычаг влияния. Им я могла сказать только одно: "Мы все палестинцы, нужны доказательства? У меня ещё есть старый паспорт."

1956-1966

Следующие года для меня слились в один. 1956 год. В этом году наша Армия вместе с армией США на одной стороне участвовали в конфликте вокруг Суецкого канала. Впервые мы защищали правду, а не боролись за жизнь.

 Для меня было два периода: до Бен-Гуриона и после. Последние 20 лет не на шутку его вымотали и он попросил сначала двухгодичный отпуск, поставив на свое место Моше Шерета, к которому мы относились достаточно неплохо и до этого. Но мы довольно скептически отнеслись к его назначению, однако наш скепсис быстро развеялся - он оказался весьма неплох, как руководитель, да и к тому же ему доверял Бен-Гурион, что было немаловажным.

 Шерет был хорошим дипломатом, а Бен-Гурион был хорошим лидером, несмотря на то, что он уехал озеленять пустыню в киббуц Сдебукер. Мы часто обращались к нему за советом.

 За счет того, что мы часто прибывали в Сдебукер за советами, он из маленького поселка стал известным политическим центром. Я еще тогда не знала, что у Бен-Гуриона есть на меня планы. Следующим его заявлением было об уходе из политики и передачи поста главы партии мне. Он считал, что я лучше всего для этого подхожу. Потом - повседневная работа, партийная деятельность, выступления, и так до 1963 года.

1963, 1964, 1965 - года в разъездах. Я постоянно ездила в Южную Америку, в Африку, в Европу. Врачи и мои дети в один голос утверждали, что мне пора отдохнуть, но я была слишком поглощена работой. Эти года, когда я по полгода проводила в заграничных поездках, я часто болела.

 Выборы в Кнессет 1965 года меня подкосили, но не сломали. Мне необходимо было отдохнуть. В том году премьер-министром назначили Леви Эшколя.

 1966 год мне и всему Израилю пришлось доказывать всему миру, что обвинения Советского Союза в нашей агрессии, против Сирии, беспочвенные и, что это - лишь повод оправдать военные поставки в эти страны. Мы стали неприятны Советскому Союзу, потому, что их мечта об очередном коммунистическом государстве не воплотилась в реальность .

1949

 В 1949 году мы доказали, что мы сильнее. Мы победили. Государство будет жить. Также в 1949 году я впервые за почти 50 лет приехала в Россию. Она очень поменялась.

 Я была послом в Москве. Я смотрела на еврейскую общину, которую считала огромной, но не могла поверить что столько людей будет в Москве, которая была за чертой оседлости.

 Там я встретила Новый год и смотрела на евреев, которые тоже отмечали этот праздник. И как бы им было нелегко сохранить себя и свою культуру в СССР.

 Когда на Йом Кипур я увидела то же количество людей в синагоге. 50 тысяч евреев, которых я видела, уже почувствовали новую антисемитскую политику Советского Союза.

 Когда меня отозвали в Израиль, мне дали новое назначение - я стала министром иностранных дел. Должность была серьезной и я занимала ее достаточно долгое время. Тогда, мне нужно было ехать по странам Европы и заводить дружбу с главами правительства, ибо я понимала, что без поддержки мы вряд ли продержимся. А также частые полеты в Нью-Йорк для выступлений в ООН.

1948

Самый счастливый год в моей жизни. Второе по радости событие после свадьбы с Моррисом. В этом году мы стали независимы, хоть процесс был очень трудным.

Специальная комиссия ООН прибыла к нам в начале июня 1947 года. В сентябре она должна была огласить свои выводы и конкретные предложения по части решения еврейского вопроса. Мне удалось наладить отношения со всеми 11 членами комиссии, сумев посвятить их, бывших абсолютно неграмотными, в основы истории Палестины и сионизма.

 За несколько дней до того, как комиссия должна была покинуть территорию Палестины, британское правительство нанесло очередной удар, что потрясло и нас, и членов комиссии. Корабль «Эксодус-1947»  на борту с 4500 беженцами был отправлен обратно в Германию.  Не повлияли ни митинги протеста, ни речи, что произносились.

 31 августа 1947 года комиссия огласила свой вердикт – Палестину необходимо разделить на два государства: еврейское и арабское. Естественно, арабы начали протестовать, требуя, чтобы вся Палестина была арабским государством.

 Голосование в ООН прошло 29 сентября в Нью-Йорке. 33 страны были «за»,  13 (включая все арабские государства) – «против» и 10 воздержались.

15 мая 1948 года в здании Тель-Авивского музея была провозглашена Декларация Независимости Израиля. Я была одной из тех, кто ее подписал. А когда Бен-Гурион её читал я не могла поверить, что это наконец-то произошло.

 Когда огласили результаты, толпа в здании ликовала, однако представители арабских стран сразу же объявили, что отвергают план разделения. На следующий день начались арабские волнения и 7 человек были убиты из засады.

 Мы были явно не готовы противостоять  такой агрессии, но в течение двух недель мы собрали армию ЦАХАЛ, основная масса которой составлена из бойцов Хаганы. Также в нее вошли бойцы ЭЦЕЛ, ЛЕХИ, Пальмаха. Тем не менее, пока мы еще не могли защитить себя. Поэтому я вынуждена была отправиться в США просить о материальной помощи. Несколько лет меня будет очень удивлять то, что в ту войну нам помогал Советский Союз,  который переправлял через Чехословакию нам оружие.

1946

Все время, пока шла война мы пытались как-то помочь еврейскому населению Европы. Просили британское правительство дать нам разрешение на перелет, чтобы хоть каким-нибудь образом облегчить жизнь братьев и сестер, находящихся в настоящем аду. Но британцы были непреклонны. Это касалось и «Белой книги» и наших просьб.

Настоящая борьба с британцами началась после капитуляции Германии. Тогда, ко всеобщему удивлению, правительство Соединенного Королевства отказало лично президенту США Трумену в предоставлении ста тысячам беженцев из Австрии и Германии въехать на территорию Палестины. Однако, они предложили Америке участвовать в решении еврейского вопроса. Была создана англо-британская комиссия, которая, после опроса людей из лагерей беженцев, прибыла в Палестину для проведения заседаний.

Весной 1946 года, незадолго до того, как должно было быть оглашено решение комиссии, британское правительство вновь перешло в наступление. Помимо жесткого контроля над въездом в Эрец-Исраель они не кичились тем, чтобы остановить корабли с беженцами, плывущие из Европы.

Мы не могли оставаться безответными и потому объявили голодовку. Мой лечащий врач был против того, чтобы я присоединялась к этому, на что я ответила, что буду голодать со всеми или сидеть дома и голодать в одиночестве. В конечном итоге, разрешение я получила и присоединилась к 101 часовой голодовке.

Голодовка произвела впечатление, но оказалась не особо успешной - корабли были пропущены в Палестину.
Через весьма короткое время комиссия издала свой доклад, в котором говорилось о том, что на территорию Палестины необходимо немедленно впустить сто тысяч беженцев, а также отменить закон «Белой книги» о запрете продажи земли евреям.

Но в ответ мы получили совсем иное. Британское правительство фактически объявило войну ишуву. Солдаты врывались в города и деревни, арестовывали всех подряд, громя любое место, куда попадали. Многих мужчин отправляли в лагеря, оставляя лишь женщин и детей.

Именно в тот момент я начала выполнять обязанности начальника политического отдела Еврейского Агентства. Моим решением был призыв населения к гражданскому неповиновению по отношению к агрессии британцев.

На заседании Еврейского агентства в Париже был поднят вопрос о кантонизации. Естественно, предполагалось, что будет обговорено создание еврейского государства, однако переговоры с Британией отчего-то вели совсем по другой линии.

На Сионистском конгрессе в Базеле мы уже в открытую говорили о своем желании создать государство. Я говорила на идиш, речь была длинной. Я рассказывала о нашей земле, о молодежи, которая делает всё, чтобы поддержать общину. О том, что удары, которые нам сейчас наносят, лишь делают нас сильнее и заставляют не сдаваться, потому что мы искренне верим в то, что сможем преодолеть все трудности на своем пути. К несчастью, пока еще мы не знали, что многие трудности еще впереди.