Голда Меир גולדה מאיר

1917-1921

После провозглашения декларации Бальфура у меня не было других мыслей кроме как переехать в Израиль, я считала, мы станем теми евреями, которые будут строить "еврейский национальный очаг в Палестине".

  Этот временной промежуток был наполнен разъездами. Как жена сердилась на Герцля, когда он работал по ночам, Моррис сердился на меня, когда я отсутствовала неделями или даже месяцами, но он понимал, что я не могу сказать партии "нет", и поэтому относился к этому снисходительно. Мне было очень приятно ездить, призывать людей. Я свободно говорю на английском и идише, что объясняло мою кандидатуру на эту роль. Мне платили немного - всего 15 долларов в неделю, но партия покрывала все расходы: еду, проживание. Единственное, обидно, что десерт приходилось покупать за свои деньги, но эта мелочь была неспособна омрачить моральное удовлетворение, которое я получала от работы.

 Были в этих командировках и сложные ситуации - у меня не было паспорта, а Моррис пока не получил гражданство. Я пыталась пересечь канадскую границу, но, доехав до Монреаля, меня сняли с поезда. И, поскольку я приехала из Милуоки и учитывая место моего рождения, где сейчас орудовали большевики, канадские власти посчитали, что поймали большевистскую шпионку. Но меня спас влиятельный однопартиец.

 1918 год тоже мне запомнился гордостью за себя, поскольку меня выбрали как одного из делегатов на первый съезд Американского Еврейского Конгресса. К тому же, я была самым молодым делегатом.
 Тогда мне особенно активно писала сестра, которая говорила, что мне необходимо больше времени проводить с мужем, о том, что моя партийная деятельность важна, но для женщины важней семейный очаг. Я вернулась домой.

 В 1920 году я поняла, что мы скоро уедем, несмотря на то, что Моррис был не столь решительно настроенным. Однако у нас было несколько месяцев для подготовки за которые мы продали большую часть имущества, полагая, что оно нам больше не понадобится.

 Второе путешествие на корабле мне показалось еще более трудным, чем первое. Все неприятности, которые могли произойти там - произошли. Как только мы отплыли что-то поломалось и мы остановились. Корабль никуда не годился. Потом, в условиях плавания всё много-много раз портилось и ломалось, что делало прибытие в Израиль еще более приятным.

 В 1921 году мы переехали в Эрец-Исраель. Мы поселились в киббуце Мерхавия.